Поиск

И незакрытая гардина впустила синий полумрак Предчувствуя грозу июля, дрожал притихший березняк, стирал со стен узоры тюля влетевший в комнату сквозняк. И словно в чём-то виновата у окон кланялась сирень, а в сквере каждый кустик прятал от ветра собственную тень. С ладони влагу пили вязы, ловила капельки трава, фонарь слезился жёлтым глазом, нам были не нужны слова. И незакрытая гардина впустила синий полумрак... с грозой в былое уходила пора житейских передряг. И небо высокое прячут для нас васильки за ресницы Не проще ли жестом расстаться, не каждая истина в слове, а божья коровка на пальце, как алая капелька крови. Закатное солнце у сосен вечерние тени малюет, у каждой любви своя осень, у нашей, похоже, в июле. Судьба только грустью пугала, а вот и дошло до печали, сойдёт с плеча бронза загара, себя оправдаем речами. Сложилось бы что-то иначе - будь мы перелётные птицы... и небо высокое прячут для нас васильки за ресницы. Цветущий куст жасмина снег сыпал на траву Что не вернуть, что поздно, слова чужие врут, июнь, ты помнишь, звёзды - кувшинками на пруд. Пчела несла с поляны пыльцу и память гроз, и тени ветер вялый баюкал у берёз. А ты, смеясь, кормила двух уток на плаву, цветущий куст жасмина снег сыпал на траву. И одуванчик - в небо, сорви - и только дунь... теперь, что хочешь требуй, а мне верни июнь. Гроздья увядшей сирени память весны не вернут Дождик нагонит дремоту, ветер разбудит кусты, встретят протяжную ноту аплодисменты листвы. Мнёт, забываясь, берёза мокрый платок на груди, наши житейские грозы вздохом сейчас не суди. Дни ни пусты, ни безлики - просто настройся на лад, солнца скользящие блики лютики в травах хранят. Сердце покоя и лени просит на пару минут... гроздья увядшей сирени память весны не вернут. В руках каштанов оплывали свечи Не верилось, что чувства охладели, рябины отцвели за две недели, куда-то делись золотые кудри - и одуванчик свой парик напудрил. Метались между будущим и прошлым, на травах яблонь цвет лежал порошей, утиный выводок скрывала ива, что не сбылось - всегда для всех красиво. Что на душе - твои сказали руки, слова страстей - порой пустые звуки, в аллее пенились кусты сирени, друг друга не касались наши тени. Себя жалеть - найдётся слов немало, а к четырём за окнами светало, в руках каштанов оплывали свечи... и хочется вернуть любовь, а нечем. В мае ложится на скверы белых черёмух туман Зелень дождями омыта, голуби крошки клюют, тихие радости быта - книга, покой и уют. Где-то читал или слышал - ждите от вёсен чудес, утром на веточках вишен снег лепестками воскрес. Время двулико - и дряблый старец, и прыткий юнец, сколько бесчисленных яблонь оба вели под венец. День - даже скучный и серый - скрасит надежды обман... в мае ложится на скверы белых черёмух туман. И рыжий одуванчик распушил копну нечёсанных волос Встревожит память уходящих лет крикливых чаек пересуд, где ивы горстью золотых монет бросают блики солнца в пруд. Начну винить кого-то - согрешу, не в тягость думать о пустом, а облачко прибилось к камышу бумажным скомканным листом. Для уток хлеб достану - и к воде, вспугну невольно сизаря, не ту струну в твоей душе задел, но встретил я тебя не зря. Вдали от шумных улиц и машин ни вздохов, ни житейских гроз... и рыжий одуванчик распушил копну нечёсанных волос. Над нашим домом флаг апреля - на синем фоне сизари Монетку солнца ищут кряквы на дне холодного пруда, все обещания и клятвы давно проверили года. Пробилась на газонах зелень, и талая вода сошла, тот возраст, что назвали зрелым, совсем не чувствует душа. А мать-и-мачеху в овраге рассыпал день снопами искр, и трудно словом на бумаге мне передать ночную мысль. Играть с судьбой поднаторели, а вот не спится до зари... над нашим домом флаг апреля - на синем фоне сизари. И вдалеке раскаты грома пугали веточки герани Собрались тучи возле дома, и сумерки стирали грани, и вдалеке раскаты грома пугали веточки герани. И монотонный стук баюкал, и память прошлого тревожил, а дождь на ниточках, как кукол, водил по улицам прохожих. Молчали мы и каждый помнил - нас не любовь, а время судит, а на окне изломы молний чертили нам зигзаги судеб. Пусть наша грусть не станет мукой - прощальные слова в прихожей... а дождь на ниточках, как кукол, уводит в прошлое прохожих. Валерий Мазманян

Мазманян Валерий Григорьевич родился 9 июля 1953 года в семье военнослужащего. В 1975 году закончил Пятигорский государственный педагогический институт иностранных языков. Живёт в Москве. Работает в системе образования. Автор книги «Не спросишь серых журавлей». Ронял шиповник в травы по капельке закат Недолго дождик капал, вздыхала зря река, сосна мохнатой лапой прогнала облака. В дремоту впали тени, ветра сморила лень, и в облачке сирени пропал гудящий шмель. Будила чайка криком грозу и спящий гром, хотелось о великом, а слово - о земном. Века меняют нравы, но не разлук обряд... ронял шиповник в травы по капельке закат. И белый иней одуванчика Весна уже уходит в прошлое - густой травой, на зорьке скошенной, грозой, вишнёвыми метелями, туманом яблонь и капелями. Цветок жасминовый закружится и льдинкой поплывёт по лужице, и белый иней одуванчика накроет солнечного зайчика. Шмелю, стрекозам и соцветиям три летних месяца - столетия, порхает бабочка-капустница, где жёлтый лист на снег опустится. Прошу тебя - не надо мучиться, что поздняя любовь - разлучница... поверь - спасёт от неизбежности простое слово с жестом нежности. И звон дождей, и запах лип Качнётся занавески тюль - распишет тень полы под гжель, несёт к окну хмельной июль и запах лип, и звон дождей. А в ряби лужи дрожь берёз и месяц - сломанным кольцом, в копну рябиновых волос уткнулось облако лицом. Встревожат небо сизари, где звёздочка над ивняком, летящая на свет зари, ночным сгорает мотыльком. Что время к осени спешит, напомнит мокрой ветки всхлип... строка из дневника души - и звон дождей, и запах лип. Жасмин туманом плыл у окон Июньский вечер звуки прятал, в дремоту погружались дали, и облака бумагой смятой в закатном пламени сгорали. Берёзы белые колени прикрыли тени кружевами, что этот день отдали лени забыли, не переживали. Жасмин туманом плыл у окон, лилось вино и лились речи... и грусти нераскрытый кокон до осени припрятал вечер. В саду негаснущим закатом пылают красные тюльпаны Воркуют сизари на крыше один куплет из старой песни, что лепестками майской вишни снежинки белые воскресли. За золотую жилу овод блестящий одуванчик примет, и для тоски найдётся повод, когда твоё услышу имя. Былое и во сне догонит, и память никуда не дену, а месяц уронил с ладони все звёзды в облачную пену. Останется в листочке смятом, что сами наспех растоптали... в саду негаснущим закатом пылают красные тюльпаны. Красиво было, как во сне Белели в сумраке тела омытых дождиком берёз, и мать-и-мачехой цвела у наших окон россыпь звёзд. Красиво было, как во сне, и мы узнали по весне, что право разбудить зарю дано не только сизарю. Не клялся я, не умолял, но верил, что тебя верну, и рваной сетью тополя ловили в синеве луну. Красиво было, как во сне, и мы узнали по весне, что право разбудить зарю дано не только сизарю. И ручей обмывает лодыжки ракит Ничего, что раздета ольха донага, по оврагам хоронятся нынче снега, и сметают дожди под стволы и в кусты потемневшую медь прошлогодней листвы. По-хозяйски освоились в роще грачи, и доверишься сердцу в бессонной ночи, что получится всё, как себе загадал, а за тридцать давно - разве это года. Закрутилась быстрее времён карусель, взбудоражено небо прилётом гусей, и ручей обмывает лодыжки ракит... и болевшее долго уже не болит. Голубой забьётся жилкой ручей под белой кожей льда Метёт метель вторые сутки, от серых дней срываясь в крик, увидишь - на синичьей грудке навек остался солнца блик. Сугроб у наших окон пухнет, к худой берёзе льнёт плечом, вечерний разговор на кухне о сокровенном, ни о чём. Не знают, падая снежинки, их воскрешение - вода, и голубой забьётся жилкой ручей под белой кожей льда. Неделя-две и все ракиты напьются серебра реки... как наши судьбы перевиты, узнай касанием руки. И в снах остаются не зимы, а вёсны Настольную лампу включи - и два кресла, шкафы, и их тени из мрака воскреснут, надеждой пустой, оправданием, ложью бессонная ночь мою душу тревожит. Приляжешь - комками в ногах одеяло, одних покаяний для прошлого мало, холодная мгла за окном тяжелеет, напрасные вздохи - цена сожалений. А в памяти шум, как на людном вокзале... расстались и главное мы не сказали, что в море житейском ты - парус, я - вёсла, и в снах остаются не зимы, а вёсны. Но я ещё не ведаю, что вы - моя бессонница Сугробы дремлют тучные, под снегом ветка хрустнула, припомнитесь по случаю в мою минуту грустную. Ещё декада минула, луна уже в три четверти, зима - пора унылая холодным длинным вечером. Глаза закроешь - прошлое шумит в душе вокзалами, осталось - всё хорошее и слово запоздалое. С печалью справлюсь, с бедами, и лёд на речке тронется... но я ещё не ведаю, что вы - моя бессонница. Валерий Мазманян

Багряным сердцем бьётся осиновый листок Багряным сердцем бьётся осиновый листок, сосна целует солнце в оранжевый висок. Тепло в душе от мысли, что я в тебя влюблён, пылают жаром листья - обжёг ладони клён. С берёзой в тихой роще давным-давно знаком, поманит жизнь хорошим - пойдёшь и босиком. Что многое нам поздно - дождя ночного бред... а осень льёт из бронзы листву и память лет. Уходит пора золотая Уходит пора золотая, поплачься, себя пожалей, берёза обноски латает цыганской иголкой дождей. А клёны не прячут нагие узлы выступающих вен, и мучает нас ностальгия, и просит душа перемен. Ты рядом, к чему торопиться с утра в суматоху недель, зонты, словно чёрные птицы, куда-то уносят людей. С намокшей травы не поднимешь осины цветастый платок... что там - за туманами - финиш, а может быть, новый виток? А клёны на жёлтых ладонях приносят вечернюю грусть Лист палый ветра не догонит, в сиреневый вцепится куст, а клёны на жёлтых ладонях приносят вечернюю грусть. Ничем эта осень не хуже и будет не лучше других, дожди на асфальтовых лужах житейские чертят круги. Слова распадутся на звуки, любовным порывом не лгут, целую красивые руки - они создавали уют. Покой на душе - это милость, уже никуда не спешим... а осень навек зацепилась у глаз паутинкой морщин. И бабочкой лимонницей осенний лист закружится Рябины губы алые целованные ветрами, а в сквере листья палые считает август с ветками. Узнает осень - выжили, морщинками открестится, берёза в пряди рыжие заколку вденет месяца. Любовь жива, а прочее само и перемелется, и капель многоточие стряхнёт на плечи деревце. И серость не схоронится от солнца в мелкой лужице... и бабочкой лимонницей осенний лист закружится. Года на ниточки дождя, прощаясь, август нанизал На ветры чуткий палый лист, чуть шорох - он за ними вслед, и прячет ночи аметист под золото берёз рассвет. Немного слёзы нам вернут - минуту грусти, боль обид, и знает только старый пруд что за душою у ракит. Твой вздох и сумрачность лица в подоле осень унесёт, осин багряные сердца стучат для нас - ещё не всё. Спешил куда-то, что-то ждал, шумит бессонницы вокзал... года на ниточки дождя, прощаясь, август нанизал. А мы, как поздние цветы У зеркала притихла ты - морщинки и седая прядь, а мы, как поздние цветы, не верим - время увядать. А в памяти ночной грозы весенний день и майский гром, какая осень без слезы, без сожалений о былом. И будь ты грешник, будь святой, за птичьей стаей не взлететь... и дождь серебряной метлой метёт берёзовую медь. И яблоком медовым нас искушала осень Две звёздочки - скитальцы - опять уйдут с рассветом, багряных листьев танцы - обряд прощанья с летом. И сломанной подковой в ночь кто-то месяц бросил, и яблоком медовым нас искушала осень. И облака летели гусиной стаей к югу, и жёлтые метели толкали нас друг к другу. Душа хранит и память - всё не бывает вечным... ты улетела в замять берёзовым сердечком. И напишут дожди о нас повесть Подмигнёт на прощание поезд - не горюй, не сложилось, прости, и напишут дожди о нас повесть на пергаменте палой листвы. Не так много душа и просила - пожалей, дай надежды глоток, одинокая зябнет осина - не согреет цветастый платок. Возвращаются летние грёзы вместе с грустью вечерних минут, журавлей провожая, берёзы в косы жёлтые ленты вплетут. Зря молить или кланяться в пояс, время скажет, где мы не правы... и напишут дожди о нас повесть на пергаменте палой листвы. Вот только осень зря вмешалась Для ветра это просто шалость: бросает медный лист - лови, вот только осень зря вмешалась в мою историю любви. У всех дождей своя натура, но с ними нас роднит слеза, обрежешь фразу взглядом хмурым, и я не знаю, что сказать. Вздохнёшь, со лба откинешь пряди, смолчу, что ложь порой свята, а ты взмахнёшь, уже не глядя, крылом раскрытого зонта. Скажу рябине в платье алом ненужные тебе слова... а под лоскутным одеялом уснула палая листва. За ветром палых листьев свита За ветром палых листьев свита, мы что-то друг от друга ждём, а память прошлого размыта осенним проливным дождём. Уже сентябрь отлил из бронзы верхушки клёнов и берёз, для оправданий слишком поздно, и время не пришло для слёз. Не так грехи и велики, чтобы чернить что было белым, а в лужах наши двойники идут по голубому небу. Душа с листвой вспорхнула палой... а ты судьбой не назови, что осень ранняя совпала вдруг с увяданием любви. Валерий Мазманян

качайте мой второй микстейп, пишите коментарии обязательно.)) буду очень рад.) вот ссылка на скачивание.. http://depositfiles.com/files/g4o7vobgk